О наинской вдове и царе Давиде (Лк. 7, 11-16)

Когда Господь приблизился к воротам города Наина, из них «выносили умершего, единственного сына матери, а она была вдова». Так, навстречу друг другу шли две процессии: и за Иисусом «шли многие из учеников Его, и множество народа»; и за покойником и его матерью «много народа шло… из города».

Вот эти две процессии соприкоснулись своими главами: впереди одной Иисус Христос, впереди другой — мертвец. И разве могли они просто так разминуться? Даже если бы Иисус не был Богом, а только одним из очередных учителей человечества, Он все равно не имел бы права обойти смерть, эту главнейшую проблему человеческой жизни. Он все равно должен был остановиться и сказать на эту тему хотя бы несколько слов…

Только разве бедной вдове нужно философское осмысление смерти? Ей нужен ее единственный сын!

И только Сам Бог мог его вернуть.

Иисус «подошед, прикоснулся к одру. … Несшие остановились. … И Он сказал: юноша! Тебе говорю: встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой».

Но прежде чем вернуть сына, Господь потребовал от вдовы: «не плачь!»

Зачем бы это? Верни сына, и плач сам претворится в радость. Но Господь, ранее сказавший «блаженны плачущие» (Мф. 5, 4), теперь сказал «не плачь». Потому что «естественные», «природные» люди, которых Господь называет «язычниками», плачут и радуются не так, как Божьи люди. Вдова лишилась сына, и неутешно плачет.

А вот что рассказывает Писание о Божьем человеке, царе и пророке Давиде. Когда у него заболел ребенок, «молился Давид Богу о младенце, и постился Давид, и уединившись», лежал на земле. «На седьмой день дитя умерло, и слуги Давидовы боялись донести ему, что умер младенец; ибо, говорили они, когда дитя было еще живо, и мы уговаривали его, и он не слушал голоса нашего; как же скажем ему: «умерло дитя»? Он сделает что-нибудь худое. И увидел Давид, что слуги его перешептываются между собою, и понял Давид, что дитя умерло, и спросил Давид слуг своих: умерло дитя? И сказали Давиду: умерло. Тогда Давид встал с земли, и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел. И сказали ему слуги: что значит, что ты так поступаешь: когда дитя было еще живо, ты постился и плакал; а когда дитя умерло, ты встал и ел хлеб?»

Но на самом деле — как все просто: «доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2 Цар. 12, 16-23).

Секрет в том, что Давид знает, что есть Бог. А кто этого не знает, тот в оцепенении, с ужасом глядит в разинутую пасть смерти. Когда же ее челюсти смыкаются над кем-то из ближних, — предается безмерной печали. И в этом отчаянии есть нечто богохульное. Человек вопит: да будет воля моя! Не принимаю Твоей воли!.. А это пресекает возможности дальнейшего взаимодействия с Богом.

Господь же и от свидетелей других воскрешений требовал веры. И Иаиру говорил: «не бойся, только веруй!» И Марфе, перед воскрешением Лазаря: «не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Ин. 11, 40).

Так что, если хотим участвовать в грядущем воскресении мертвых и принять воскресшими наших братьев во Христе, мы должны, расставаясь с ними на время, хоть в какой-то мере услышать это властное «не плачь», сказанное нашим Господом Иисусом Христом, владычествующим над живыми и мертвыми.