Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дорогие братья и сестры! Разные люди по-разному пытаются оставить свои имена в мировой истории или хотя бы в истории родной страны: военные люди воюют и присоединяют к своему Отечеству новые территории, путешественники и первопроходцы мирным путем открывают и осваивают новые земли, кто-то трудится на ниве искусства, сочиняет книги, рисует картины, пишет музыку, государственные деятели вершат государственные дела.

Но вот сегодня мы вспоминаем человека, который ничем подобным не занимался и, скорее всего, даже не помышлял оставить свое имя на страницах истории, однако же это имя в истории — по крайней мере, России — столь известно и почитаемо, что такой известности могут позавидовать многие и многие полководцы, путешественники, писатели, художники, композиторы и государственные люди.

Чем же он, не написавший ни одной книги, ни картины, не имевший ни власти, ни богатства, ни знатного происхождения, ни особой телесной красоты, ни даже здоровья, — чем этот «убогий Серафим», как он сам себя называл, снискал такую известность?

Снискал жизнью своей, всецело отданной на служение Богу и людям!

Преподобный Серафим жил в сложное время, в чем-то похожее на наше. Он был старшим современником Пушкина. Главная схожесть того времени с нашим была в прозападных симпатиях большой части образованных русских людей, признанных быть организующей и направляющей силой нации. Эти «мозги нации» были тогда даже прозападней нынешних. Наши руководители разных рангов хоть и выучили худо-бедно английский язык, но все-таки между собой общаются на русском. Те и между собой общались исключительно на французском языке и знали его часто лучше русского. Победоносно завершая Отечественную войну 1812 года, русские прошлись по Европе — и понравилась им Европа. Вместе с родной речью из жизни стали устраняться и родные обычаи, унаследованный от отцов православный уклад жизни, традиционные духовные ценности, неразрывно связанные с церковным мировоззрением. И говорить, и жить, и думать стали на западный манер. На смену церковному мировоззрению и укладу жизни пришли секулярная (нецерковная) культура с таким же нецерковным, светским образом жизни. Вместо Бога и души во главу угла стали поставляться новые высшие ценности: человеколюбие без Бога и материальный прогресс. Такой секулярный образ жизни и мышления делается в великосветских кругах нормой; церковное мироощущение встречается в этих кругах все реже и становится исключением. Знакомство с идеями западных вольнодумцев вызывает брожение в умах, выливающееся в восстание декабристов. Нецерковность постепенно превращается в антицерковность. Название всего вышеописанного можно уместить в одном слове: «расцерковление».

И вот в это время является человек, всей своей жизнью доказывающий, что жить с Богом лучше, чем без Бога.

Преподобный Серафим явился как бы альтернативой декабристам. Те привлекали к себе более всего тем, что объявляли себя борцами за счастье народа. Декабристскому пути осчастливливания ближних посредством общественно-политических преобразований преподобный Серафим противопоставил путь религиозно-духовного делания. Прежде чем преобразовывать мир — преобразись сам. Зачем тебе сразу переделывать мир — по силам ли? И знаешь ли, как переделывать, с чего начинать и чем заканчивать? Для начала переделай хотя бы маленькую частичку этого мира — себя. После этого сможешь быть воистину благодетелем человечества. А без этого при всех твоих благих намерениях, с которыми ты выступаешь воевать за счастье людей, ты можешь доставить этим людям гораздо больше горя и скорбей, чем счастья. Эти твои «благие намерения» могут оказаться как раз теми, которыми, по пословице, «дорога в ад вымощена».

Когда в твоей душе темень — как же ты просветишь душу другого? Сначала обрети свет, мир, покой и радость в своей душе, тогда сможешь поделиться всем этим и с ближними. А чего не имеешь сам — как дашь другим?..

«Просветись сам — и тысячи вокруг тебя воскреснут», «стяжи дух мирен — и тысячи вокруг тебя спасутся», — учил преподобный. Самое же важное заключается в том, что он этому не только учил, но и в собственной жизни осуществил.

Почему это особенно важно? Потому что это самая верная проверка любого учения: как оно согласуется с жизнью? Прежде всего с твоей собственной: твоя-то жизнь счастлива? Или ты только других «ведешь к счастью», а у самого на душе кошки скребут?..

Мы и сегодня имеем много советчиков, как улучшить жизнь. Одни говорят: надо такие реформы провести, другие — нет, надо другие… Многие из этих советчиков респектабельные, обеспеченные люди — уж они-то, кажется, должны быть вполне счастливы, довольны жизнью. Но не веет от них что-то радостью и довольством. Удивительное дело: у них есть все, что теперь полагается за цель жизни, о чем мечтает обыватель: шикарные квартиры, шикарные автомобили, коттеджи — а вот радости и покоя в душе нет. А у преподобного Серафима не было и тысячной доли их «благ» — а радость в душе сияла такая, что прямо переполняла его и изливалась на всех теснившихся возле его убогой кельи. Иных даже смущала такая его всегдашняя веселость. Но преподобный ответствовал: «Ведь веселость — не грех, она отгоняет усталость, а от усталости уныние бывает, и хуже его нет, оно все приводит с собой… Сказать слово ласковое, приветливое да веселое, что-бы у всех пред лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был — вовсе не грешно». Сам угодник Божий постоянно светился этой ласковой, приветливой, мирной радостью и этой духовной радостью с избытком наполнял сердца притекающих к нему. Вот, где было полное соответствие жизни и учения. «Стяжи дух мирен — и тысячи вокруг тебя спасутся…»

Что вселяло и возгревало в его душе такую всегдашнюю радость? Всегдашнее присутствие в ней Духа Божия, Коего он не только другим советовал стяжать, но и сам прежде других стяжал. А, стяжавши, уж твердо знал, всем существом своим чувствовал, что и сам безмерно счастлив, и другие, кто его советам последуют, то же непреходящее счастье обретут. Обретут обязательно, в любой обстановке, как бы жизнь ни повернулась — даже и на смерть пойдут с радостью и ликованием в душе. Ибо, если в душе Бог, что такого человека отлучит от любви Божией? Святой апостол Павел спрашивает об этом в послании к римлянам: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?» (Рим. 8, 35). И отвечает: «…все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь… — одним словом — ничто — …не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе Господе нашем» (Рим. 8, 37-39).

Когда в душе Бог, так с Богом ничего не страшно и всегда и всюду радостно. Горюем мы не оттого, что жизнь плоха, а оттого, что мы плохие; оттого, что в душах наших живет не Бог, а демонская гордыня, самолюбие, похоти и страсти. И не думайте вы обрести рай, где бы то ни было, если не обрящете его прежде в собственной душе. Уже здесь и уже сейчас. Если не обрящете рай в душе здесь и сейчас — не обрящете его нигде и никогда. Бог готов и хочет жить в нас всегда. Если же нам по душе более «всякая скверна», мы и остаемся с тем, что нам по душе. И останемся. Бог создал нас свободными; мы лишь страстно ораторствуем о «свободе» и «правах человека», при этом постоянно ограничивая то и другое, ущемляя свободу ближнего и попирая его права; по настоящему уважает свободу человеческой личности Бог: «Когда Я вам не нужен, Я уйду; живите, с кем вам больше нравится…»

Скажешь: «Но я же люблю Бога, и хочу, чтоб Он жил во мне…» Лжец! Когда бы и впрямь любил и хотел — давно бы уже благоухал святостью жизни! Нет, ты любишь сладко поспать, вкусно поесть, выкурить папироску после обеда, побаловаться пивком, оторваться с друзьями в кабаке, любишь, когда тебя чествуют, любишь блудить, одним словом — любишь грешить. Любишь то, чего Бог не велит. А что велит, того не любишь: молиться не любишь, поститься не любишь, в храм Божий ходить не любишь, прощать обиды не любишь… Где же твоя любовь к Богу?!

Представь себе, что тебе кто-то признается в любви, ты получаешь письмо, вскрываешь конверт и читаешь: «Я тебя люблю, очень люблю, но только все буду делать наперекор тебе, и видеть тебя мне что-то не хочется, и вообще не дай Бог когда-нибудь с тобой встретиться». «Вот так любовь!» — скажешь ты. Вот этакой любовью и ты любишь Бога, когда говоришь Ему: «Я тебя люблю, Боже, но только у меня еще так много увлечений, удовольствий, интересов и дел; в храм к Тебе мне прийти некогда, и мысль о смерти и предстоящей встрече с Тобой, Любимым, приводит меня в ужас…» Вот так любовь!

Однажды археологи во время раскопок нашли крест. На нем было начертано:

Вернемся, однако же, к жизни и заветам преподобного Серафима Саровского. Для современной русской действительности пример его жизни и его заветы не только не утратили своего значения, но стали, пожалуй, даже актуальнее, чем в его дни. Расцерковление — это сегодня уже пройденный этап. То, что сегодня происходит в России, уместней назвать другими словами: расчеловечивание, растление. Вот в этом уже мы переплюнули «западников» времен Серафима Саровского. У тех имелось хоть «человеколюбие без Бога». Теперь не осталось ни Бога, ни человеколюбия. Вслед за христианскими ценностями из России пытаются устранить и общечеловеческие нравственные ценности, искони присущие русской душе: совестливость, сострадание, милосердие, честность, правдивость. Вместо этого насаждается культ наживы, грязных удовольствий, разврата, жестокости и цинизма.

Всегда на Руси «жить хорошо» означало «жить добродетельно». Сегодня «жить хорошо» стало означать «жить богато». Материальный успех и достаток поставляются главными целями жизни. А идти к этим целям можно любыми путями: торговать своим телом, давать деньги в рост под проценты… Всегда это на Руси считалось постыдным, зазорным. Теперь то, чего раньше стыдились, становится нормой жизни, а стыдятся и насмехаются уже над целомудрием, безкорыстием, честностью, совестливостью, называя все это «комплексами». Совестливый и честный человек — это теперь «отсталый» человек, страдающий «комплексами неполноценности». А вот безстыжий прелюбодей и хапуга — это полноценный, нормальный человек. Вот как все перевернулось с ног на голову! Умно и престижно грешить; а жить добродетельно — это удел лопухов и закомплексованных идиотов…

Но так ли уж много радости и счастья доставляет вам такая жизнь? Вот вы освободились от всяких нравственных норм и правил, живете, как хотите, никем и ничем не стесняемые, без всяких «комплексов», но освободились ли вы при этом от нервных стрессов, тоски, уныния, страхов, переживаний, тревог?.. Или всего этого, при такой жизни «без комплексов», стало еще больше? Так, может, опять «закомплексоваться»? И зажить не как Бог попускает, а как Он велит и благословляет…

Родные мои, посмотрите вы хотя бы просто на лица этих людей, «умеющих красиво жить». Можно ли встретить среди них хоть одно светлое, радостное, спокойное, умиротворенное лицо? У них ведь даже улыбки и те будто приклеенные — маски какие-то, а не лица… Так в нужном ли направлении мы шагаем?

В заключение я позволю себе вспомнить случай из древней, еще дохристианской истории. Все вы, наверно, слышали про Александра Македонского.

Двадцати лет от роду он вступил на престол и в продолжение следующих 13 лет покорил своей власти огромные территории с множеством больших и малых народов и народностей. Умер рано, в 33 года, но к этому возрасту успел стать самым могущественным и влиятельным человеком в современном мире.

В одно время с ним жил человек, являвшийся его полной противоположностью. Если Александр обладал всей полнотой власти и несметными богатствами, то у этого человека не было совсем никакой власти и никакого богатства. Бедность его доходила до такой степени, что он не имел даже хоть какого-нибудь дома и жил в бочке. Этого человека звали Диогеном.

И вот эти два человека встретились. Александр, прослышав о Диогене, пожелал видеть его. В сопровождении свиты он подъехал к Диогеновой бочке и широким жестом предложил Диогену:

— Проси у меня, чего хочешь. Я дам тебе все, что ты пожелаешь.

Диоген попросил:

— Отойди немножко в сторонку — ты заслонил от меня солнце.

И все.

Приближенные Александра, удивленные и возмущенные таким ответом, который они сочли проявлением неслыханной дерзости и легкомыслия, ожидали гнева своего повелителя. Но не менее, а, может быть, даже еще более, чем ответ Диогена, удивила их реакция на этот ответ Александра. Тот исполнил просьбу Диогена — отошел немного в сторону и некоторое время стоял в глубокой задумчивости. Потом в раздумье промолвил:

— Если бы я не был Александром, я бы стал Диогеном.

Счастлив не тот, у кого всего много, а кто всем доволен. Вседовольство же может дать душе человеческой только присутствие в ней Бога. С Ним — и в бочке рай, и ничего не надо, а без Него — нигде не рай, и все чего-то не хватает. Александр Македонский в своих раздумьях там, у диогеновой бочки, почувствовал и понял это. Поймем ли мы?..

Помоги, Господи, и нам понять.

Аминь.