«Позде же бывшу приведоша к Нему бесны многи, и изгна духи словом и вся болящия исцели». (Мф. VIII, 16).
Такия слова присоединяет евангелист Матфей к своему повествованию в ныне чтенном евангелии об исцелении разслабленнаго слуги Капернаумскаго сотника. При чтении сих слов, может кто-нибудь спросит: а существуют ли «бесноватые» в настоящее время и если существуют, то возможно ли их исцеление?
На этот вопрос недоумевающим мы ответим не отвлеченными разсуждениями, а изложением того, что действительно произошло в наши, не столь отдаленныя времена и чему современниками и свидетелями мы сами были.
В 1909 г. по всему Петербургу разнесся слух о том, что 16-летний юноша Павел Ильин, одержимый каким-то необъяснимым для науки недугом, привезен был к литургии в Иоанновский монастырь на Карповке. И здесь произошло с ним следующее. Во время Херувимской песни он вырвался из рук пятнадцати сильных мужчин, державших его, и затем по воздуху пронесся над народом к западным вратам храма и у входа в храм упал без чувств. Безчувственнаго его взяли и принесли к гробнице Иоанна Кронштадтскаго. Здесь больной на краткое время очнулся, а затем крепко заснул. Во время сна явился ему о. Иоанн, дал ему наставления, исповедал его и велел ему ехать в Валаамский монастырь. Что именно происходило во сне, больной, проснувшись, не хотел говорить. И если бы не отрывочныя фразы, сказанныя вслух во время сна: «о. Иоанн, прости, помолись, исполню», то возможно, что все это скрыл бы, но когда он услышал от окружающих эти свои слова и понял, что они знают о происшедшем, то все открыл.
Вот что произошло с ним. Он увидел о. Иоанна сидящим в кресле у своей гробницы. При этом о. Иоанн сказал ему: «ты видишь меня в таком виде, в каком меня никто не видел. Служи по мне панихиды, как то установлено Церковью. Но Великому Богу угодно меня прославить. Придет время и мне служить будут молебны».
После этих слов о. Иоанн дунул на больного, благословил его и добавил: «в свое время я скажу тебе, что нужно будет делать тебе для полнаго исцеления. И сказавши это, скрылся. Что же слышали в это время окружавшие больного? Они видели как он грыз зубами мраморную гробницу отца Иоанна и диким голосом кричал: «выхожу, выхожу, о, великий угодник и пророк Иоанн, но не совсем». Конечно, кричал это не он сам, а обитавший в нем демон. После этого Павел уже не так страдал от своей болезни, но еще не совсем выздоровел.
В этом же 1909 г. он из Петербурга переехал в Выборг; с благословения архиепископа Финляндскаго записался в послушники Валаамскаго монастыря и поселился в архиерейском доме в г. Сердоболе (имение Хюмпеля). Он исполнял здесь послушание на огороде и прислуживал в качестве чтеца при церкви. Там жил он до октября месяца 1911 г. 19 октября того года в день памяти преподобнаго Иоанна Рыльскаго и дня Ангела о. Иоанна Кронштадтскаго, Господь благоволил явить новую милость свою болящему Павлу чрез о. Иоанна, во исполнение обещания, даннаго ему последним при гробнице.
С ним произошло следующее. Вечером в этот день, после всенощнаго бдения, брат Павел читал акафист Божией Матери и во время чтения акафиста пришел в состояние восхищения. Его духовному взору открылось дивное видение. Первоначально во славе явился о. Иоанн с преподобным Иоанном Рыльским, затем Павел Фивейский и Афанасий Афонский и множество других преподобных отцов. Все они приветствовали друг друга радостными возгласами: «радуйся Иоанне, радуйся Павле, радуйся Афанасие!» … Наконец, за ними явилась Сама Богоматерь в неописуемой славе, при появлении Которой хор преподобных отцов торжественно воспел песнь: «Взбранной воеводе победительная».
После этого о. Иоанн подошел к брату Павлу и сказал: «а теперь выйди из тела и душой последуй за нами». Весьма трудно было исполнить это повеление Павлу, но он исполнил его и последовал за преподобными Павлом Фивейским, Иоанном Рыльским и за Иоанном Кронштадтским. «Они мне показывали, — говорил Павел, — первоначально райския обители и наслаждения, предназначенныя для добродетельных, а затем мучения грешников.
Как слава и блаженство праведников, так и мучения грешников не поддаются описанию человеческим языком. Когда было все показано, о. Иоанн стал наставлять меня как жить и для получения окончательнаго исцеления повелел мне вновь войти в свое тело и отправиться в Оптину Пустынь к о. Варсонофию, оптинскому старцу. Такими словами закончил свое повествование о виденном им в состоянии восхищения брат Павел.
В ноябре 1911 г. брат Павел во исполнение повеления о. Иоанна Кронштадтскаго, ездил в Оптину Пустынь к о. Варсонофию, оптинскому старцу, в сопровождении иеродиакона Валаамскаго монастыря Варсонофия. Старец уже был предупрежден о приезде больного с провожатым, принял больного Павла и докончил все, что было поручено ему исполнить от о. Иоанна Кронштадтскаго. Он исповедал его и причастил, после чего и последовало окончательное исцеление больного.
До 1912 г. исцеленный Павел, уже совершенно здоровый, жил в Сердоболе, в имении Хюмпеля, а затем призван был к отбыванию воинской повинности. В 1914 г. участвовал в Великой войне. Жив ли он в настоящее время или погиб во время этой войны и последовавшей за ней революции, — остается неизвестным. Но он через иеромонаха Валаамскаго монастыря Варсонофия, некогда сопровождавшаго его в Оптину Пустынь, переслал мне свои записки для обнародования их через десять лет после его исцеления. Из этих, написанных им собственноручно, записок видно как то, какою болел он болезнью, так и то, по какой причине болел он этой болезнью.
Из этих записок видно, что Павел во время пребывания своего в Москве, перед своим отправлением в Петербург, впал в тяжелую нужду. Нигде он не мог найти места для себя и все близкие и знакомые отказались от него. Тяжелая нужда довела его до отчаяния; неоднократно приходила ему мысль о самоубийстве.
В одну из таких минут внезапно явился ему «таинственный старец» и сказал: «я помогу тебя, если ты собственною кровью письменно удостоверишь, что будешь верен мне и здесь на земле, и по смерти твоей!»
«Кто же ты такой, чтобы мне верить в тебя и тебе довериться?» — спросил Павел. — «Я тот самый, котораго не любит и ненавидит ваша Церковь» — ответил явившийся. — «Хорошо, я буду верен тебе!» — заявил ослепленный отчаянием Павел и дал требуемую подписку. «Ну, а теперь ты должен сбросить со своей шеи лишнюю обузу» — сказал таинственный старец и указал при этом на крест. Юноша снял и крест и таким образом отрекся от Христа и предал душу свою диаволу. И за это отречение его от Христа вселился в него диавол и с тех пор он стал одержим духом беснования.
От этого-то духа беснования и исцелил его о. Иоанн Кронштадтский, частию непосредственно, а отчасти через посредство оптинскаго старца Варсонофия.
Из всего изложеннаго с достаточною очевидностью вытекает следующее заключение. Бесноватые или одержимые нечистыми духами существуют и в настоящее время, как некогда они существовали в древнее время. Духу беснования предаются люди за нечестивую жизнь и особенно за грехи Богоотречения и богохульство. Но существуют в настоящее время, как некогда существовали в древнее время, и праведники, угодившие Богу, которые имеют силу и власть изгонять злых духов из одержимых ими.
Величайшим из таких чудотворцев последняго времени является о. Иоанн Кронштадтский, столетие со дня рождения котораго будет праздноваться в настоящем году. Он настолько угодил Господу своею святой жизнью, что уже ныне числится в райских обителях в лике преподобных, наряду с Антонием Великим, Павлом Фивейским, Иоанном Рыльским. «Великому Богу», — как он сам сказал, — в скором времени угодно будет прославить его и на земле, как прославил Он его уже на небесах. И таким образом в скором времени мы будем иметь новаго молитвенника и ходатая за нас на небесах. А глубокопоучительное повествование об отроке Павле помимо своего непосредственнаго значения, имеет и глубокий символический смысл. Этот бесноватый отрок прообразует собою нашу несчастную и многострадальную Россию. И она несчастная, как этот отрок Павел, предана духу беснования за свои грехи и за свое нечестие. Предана не по причинам оставления Ея Богом, а по причине особенной любви Его к ней. «Ибо его же любит Господь, наказует и биет всякаго сына, его же приемлет» (Евр. XII, 6), «да спасется дух его» (Кор. V, 5). Аминь.